Общественно-политическое развитие России во второй половине XIX в.

Социальные отношения в пореформенной России

Сословный строй в пореформенной России претерпел серьезные изменения. Все сословия России, существовавшие в начале XIX в., сохранились в результате осуществления в 60 70-х гг. либеральных реформ, политической нестабильности, развития сельского хозяйства и промышленности, но иным стало их политическое и экономическое положение в обществе. Дворянство в связи с глубоким упадком помещичьего хозяйства переживало социально-политический кризис.
Государственный аппарат почти совсем освободился от преобладавших в нем помещиков. Если в 1878 г. помещики составляли 56% всех чиновников госаппарата, то в 1895 г. их стало уже 40%, а к 1905 г. 30%. Среди чиновников IIV классов помещиков было в 1853 г. 58%, в 1878 г. - 38%, а в 1903 г. - 26%. Политическая власть к концу XIX в. сосредоточилась в среде профессиональной бюрократии.
Во второй половине XIX в. чиновничество сформировалось в особую социальную группу. Процесс этот начался еще в 40 50-е гг. Во второй половине века произошел скачок как в количественном росте чиновничества, так и в его качественном составе. Бюрократия выросла с 70 тыс. человек в 1851 г. до 400 тыс. к концу XIX в. К этому времени она имела огромное влияние на выработку внутриполитического курса правительства и лично на императора. Инертность и косность этой социальной группы можно отнести к числу причин социальной и политической напряженности, усилившейся в начале XX в.
Огромное идейное лияние сосредоточивалось в другой социальной группе, одной из самых немногочисленных в социальной структуре России разночинцах. Это были выходцы из всех сословий и социальных групп, своеобразные изгои из среды духовенства, чиновников, городских слоев, купечества, крестьянства. Получив образование по западному образцу, познакомившись с европейскими течениями, они порывали сословные связи, отказывались от устоев, традиций и условий, в которых родились и выросли. Дух отрицания (нигилизм), разочарование в религии, недостаточность или незавершенность образования, материальная необеспеченность, необходимость самим пробиваться в жизни все это превращало их в атеистов и радикалов. В их среде вырастали деятели революционного направления, идеологи и практики террора.
Разночинная интеллигенция, пропитанная европейскими идеями свободы, равенства и братства, мечтала воплотить их в России, облагодетельствовать «забитую», мужицкую Россию. Но народ не понимал идей интеллигенции. Это привело к отчуждению ее от народа и власти, породило взаимное недоверие и непонимание. Вместе с тем интеллигенция сохраняла в себе такие национальные черты, как вера, сострадание к «униженным и оскорбленным», поиски справедливости, устремленность к другому миру, готовность пожертвовать всем личным, даже жизнью, ради правды, догматическое отношение к идеалам. Социальные и политические искания некоторых идеологов радикализма оборачивались для них догматами новой веры в общество социального равенства.
Завершение промышленного переворота и покровительственная политика государства в отношении отечественной промышленности привели к тому, что в России в течение двух пореформенных десятилетий сложились классы капиталистов и промышленных пролетариев. На Западе на эти социально-экономические процессы ушло более двух столетий. Российский капитализм отличался от европейского не только темпами клас-сообразования. В результате покровительственной политики го¬сударства по отношению к отечественной буржуазии и существования большого казенного хозяйства, управляемого государственной администрацией, происходило тесное сближение интересов бюрократии с интересами промышленного и финансового капиталов. Несмотря на внешнюю похожесть, хозяйственная и банковская деятельность такого рода, по сути, мало походила на предпринимательство западного типа. Отсюда проистекала политическая несамостоятельность русской буржуазии.
В правительствах Александра II и Александра III какими бы консервативными они ни были, всегда существовало разномыслие, некая оппозиция, сознававшая невозможность повернуть историю вспять. Этого было достаточно для защиты интересов большей части отечественной буржуазии. Возникавшие между властью и буржуазией противоречия легко разрешались высочайшим вмешательством. Русские буржуа, оформившиеся в класс лишь к концу XIX в., явно противоречили марксистской схеме. Они не только не стали во главе освобождения страны от отживавшего к тому времени института самодержавия, а наоборот, поддерживали самодержавие входе революционных потрясений начала XX в. Царь, а не законы давали буржуазии России права и привилегии, гарантии и «охранные грамоты».
После отмены крепостного права в ходе промышленного развития вчерашние крестьяне шли в города и создавали впервые в истории России широкий рынок свободной наемной рабочей силы. Российские пролетарии сложились в класс к концу XIX в. и также имели свои отличительные особенности по сравнению с пролетариатом Запада.
Численность промышленных рабочих с 700 тыс. человек в 60-х гг. возросла до 1,5 млн человек к концу столетия. При этом почти все рабочие сохраняли связь с деревней. Более 60% из них занимались сельским хозяйством. Даже ритм работы фабрик был приспособлен к ходу сельскохозяйственных работ. Наем рабо¬чих происходил на срок от «Покрова до Пасхи» (октябрьапрель). Основная масса рабочих отличалась низкой квалификацией, неграмотностью.
Новые, городские условия быта, в которые попадали вчерашние крестьяне, усваивались ими с трудом; сохранялась общинная психология, главенство коллективизма, антисобственнические настроения. Вместе с тем некоторые традиционные нравственные ценности крестьянского мира разрушались под влиянием жизни в городах, тяжелого труда, отсутствия духовных интересов. В итоге в фабричных поселках и на рабочих окраинах сосредоточивалось немало людей, не очень дороживших своим прошлым, смутно понимавших настоящее и неуверенных в удущем. Такие социальные слои называются маргинальными (от лат. margo «край»).
Быстрое увеличение числа маргиналов, не имевших твердых жизненных ориентиров и материально не обеспеченных, составляло питательную среду для распространения анархических и революционных настроений, что создавало потенциальную угрозу социальной и политической стабильности России в XX в. Отсутствие рабочего законодательства и профсоюзов ухудшало положение. Предприниматели бесконтрольно нарушали интересы рабочих.
Буржуазные, частнособственнические ценности слабо проникали в социальную и политическую жизнь пореформенной России. Они совсем не затрагивали российский пролетариат в отличие от европейского пролетариата, имевшего общую с европейской буржуазией систему ценностей, которая несла в себе идею индивидуализма, способность к жесткой конкуренции с собратьями по классу, стремление к личному благосостоянию.
Стремительное разрушение сословного строя России, складывавшегося в продолжении нескольких столетий, порождало новые противоречия, чувство возрастающей конфликтности общества. Внутреннее единство России было разрушено окончательно. Власть, интеллигенция и народ были разъединены. Пытаясь восстановить внутреннее единство, власть то усиливала реформаторские тенденции в политике, то прибегала к охранительству, расширяя при этом вмешательство полицейского и бюрократического аппарата в жизнь общества и личности.