Дворцовые перевороты в исторической литературе

С 1725 по 1762 год в Российской Империи произошло восемь переворотов, каждый из которых возводил на престол нового государя, после чего, как правило, происходила смена персонального состава правящей верхушки. Уже в начале XX в. крупнейший русский историк нового времени Н.И.Кареев указал на то, что практика дворцовых переворотов, характерная для древнего Рима, средневековой Византии и России XVIII в., была незнакома европейским абсолютным монархиям XVII XVIII столетий . В русской историографии специфика этого феномена также осознавалась не случайно В. О. Ключевский счел необходимым выделить целую «эпоху дворцовых переворотов», отличающуюся «некоторыми новыми явлениями в нашей государственной жизни» .
С. М. Соловьев, впервые использовавший этот термин, по-видимому, не придавал ему особого значения и одновременно употреблял такие понятия, как «заговор», «восстание», «правительственный переворот», «свержение», «переворот в правительстве» .
В. О. Ключевский сделал весьма ценные наблюдения для понимания политической системы 1725 1762 годов. Данная им характеристика прочно утвердилась в литературе без раскрытия самого понятия и четкого принципа его применения. По отношению к одним и тем же событиям использовал определения «дворцовый» и «государственный» переворот и С. Ф.Платонов .
С. М. Троицким высказывалось мнение об отсутствии оснований для традиционно существующего понятия, «так как острая борьба между интересами отдельных группировок господствующего класса феодалов имела место и до, и после этих переворотов. Достаточно напомнить о борьбе боярства за власть в малолетство Ивана IV и после его смерти, вплоть до воцарения Михаила Романова в 1613» . Возражая на это высказывание авторы статьи И. В. Волкова и И. В. Курукин утверждают, что только с утверждением государственного единства Руси и концентрацией политической власти на рубеже XV XVI вв. борьба за престол стала порождать ситуации, которые вполне напоминают перевороты XVIII в., но при этом они имеют значительные отличия. Во-первых, политическая нестабильность была связана с борьбой отдельных группировок знати в условиях еще относительно слабой централизации и способна привести, как в период Смуты, к полному распаду властных структур. Во-вторых, традиционный патриархальный уклад и выработанные веками ормы политического поведения заставляли и государя, и подданных действовать в определенных рамках. Основываясь на последнем положении, авторы приходят к выводу, что, «как ни странно, беззаконие дворцового переворота все же требует определенного уровня правосознания или хотя бы нежелания смириться с нарушением своих прав и привилегий» .
М. А. Бойцов отмечает, что утвердившаяся хронология дворцовых переворотов носит случайный характер: «В. О. Ключевский кончал «эпоху» 1762 годом, что и повторяется в наших учебниках. Но ведь основанием для такой хронологии послужило не только относительно спокойное царствование Екатерины в течение тридцати с лишним лет. В. О.Ключевский не мог в публичной лекции, читавшейся в середине 80-х годов, упоминать о перевороте 1 марта 1801 года это было категорически запрещено». Тем самым М. А. Бойцов пытается продолжить «эпоху дворцовых переворотов» не только до восшествия на престол Александра I, но и до выступления 1825 года на Сенатской площади .
Историки сходятся во мнении, что изученность «эпохи дворцовых переворотов» оставляет желать лучшего . Работ, освещающих политические события этого периода практически нет. Е. В. Анисимов объясняет сложившееся положение тем, что это время «как бы остается в тени грандиозной эпохи реформ, первой четверти XVIII. Именно этим, вероятно, следует объяснить малочисленность научной литературы по истории России сразу после смерти Петра и до царствования Екатерины II» . Вполне естественно, что и историографических исследований, посвященных «эпохе дворцовых переворотов» не много.
Прежде всего, следует отметить статью С. М. Троицкого «Историография «дворцовых переворотов» в России XVIII в.», опубликованную в журнале «Вопросы истории» в 1966 году. В ней автор подробно рассматривает работы, в которых затрагивается период с 1725 по 1762 гг. С. М. Троицкий начинает историографический обзор с работ второй половины XVIII века и заканчивает началом 60-х годов XX века. Так же он высказывает мнение о неправомерности закрепившегося термина «дворцовые перевороты». В своей работе он приходит к следующим выводам. Во-первых, дореволюционные историки не смогли дать правильное научное объяснение причин и характера «дворцовых переворотов», а также их значения для исорического развития России. Они были не в состоянии раскрыть сложный, противоречивый характер политической истории России ХVIII в. и показать связь между случайностью и закономерностью, проявившуюся и в «дворцовых переворотах». Истинные причины «дворцовых переворотов» таились в обострении внутриклассовых противоречий среди господствующего класса феодалов, что было связано с консолидацией его в единое привилегированное сословие и обострением антифеодальной борьбы трудящихся масс. Во-вторых, недостаточную исследованность этого явления в марксистской историографии автор объясняет усилением внимания историков к экономике, социальным отношениям и классовой борьбе. В заключении С. М. Троицкий добавляет, что для углубленного понимания внутренней и внешней политики этого периода необходимо монографически разрабатывать историю господствующего класса феодалов, консолидировавшегося в это время в привилегированное сословие.
Краткие историографические обзоры «эпохи дворцовых переворотов» содержатся в работах В. Е. Анисимова, посвященных царствованию Елизаветы Петровны .
В статье И. В. Волковой и И. В. Курукина «Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XVII XX вв.» историографический анализ ограничивается упоминанием дореволюционных исследователей В. О. Ключевского, С. М. Соловьева и С. Ф. Платонова; современных Н. Я. Эйдельмана и Е. В. Анисимова. В трудах последних нашли отражение «современные опыты монографического изучения проблемы» .